Альфа Любви
Маргарита & Димитрий Рефери

Похож ли Далай-лама на Луну, или Заметки о тибетцах

Приехать на Тибет в летний сезон дождей было отличной идеей. Осадков и туристов там оказалось мало, зато солнца и гор — много. Все располагало к тому, чтобы поближе познакомиться с местной природой, культурой и тибетцами — народом, живущим среди суровой возвышенной красоты.
Красивое облако над гималайскими горами, Тибет
На Тибете
Мы приехали в Лхасу на поезде. Едва успели выйти из вагона — поезд спешил на запасный путь. Встретил нас тибетец с плакатом, на котором были написаны наши имена. Радостно улыбаясь, представился — Мимар. Продолжая заразительно улыбаться, Мимар надел каждому из нас белый шарфик на шею — ритуал гостеприимства. Затем он подхватил наш багаж и направился к машине. Солнце, окружённое свитой причудливых облаков, садилось за гору. А мы сели в машину и поехали.

— Мимар на тибетском означает «вторник», а я родился в этот день, — говорил Мимар на ломаном английском. Он что-то рассказывал о Лхасе, пока мы ехали по её улицам.

— А где Потала?

Мимар махнул куда-то рукой:

— Вон там! Но мимо не поедем, мы уже у отеля.

— А жаль.

— Вы увидите Поталу из окна своего номера, — пообещал Мимар.

Поднимаемся в номер и сразу к окну: так и есть! Потала во всей своей красе!
Вид на Дворец Потала из отеля
Вид на Дворец Потала из окна номера отеля
Лхаса находится на высоте 3600 метров над уровнем моря, что дало о себе знать в виде легкого головокружения и слабости, то есть в виде горной болезни.

Первый день для перестраховки мы отдыхали, старались глубоко и ровно дышать и, самое главное, пили много воды, которая уходила из тела крайне быстро хоть в тени, хоть на солнце. Воду приходилось пить литрами, а во время еды выпивать по десятку чашек зелёного чая, который неустанно подливали в ресторане официантки. Его заваривали многократно, подливая кипяток из термоса в чайник, крепость чая при этом оставалась приятно прежней.

Очевидцы утверждают, что тибетские кочевники выпивают по 40 чашек чая с маслом яка за один присест. Мы попробовали, но и чашку этого чая выпить не смогли — вкус специфический.
Приспособления для кипячения воды в чайниках с помощью солнечных лучей
Кипячение воды в Лхасе
Из окна нашего номера были видны крыши и внутренние дворики тибетских домов, где «кипела» жизнь местного населения. Во дворе были установлены приспособления для кипячения воды с использованием лучей солнца: два листа железа, загнутые в форме крыльев с прикрученной между ними проволокой для поддержки чайника. Говорят, что на вскипяченной солнцем воде получается отличный чай с маслом яка. А без масла можно?
Дворец Потала — один из главных символов Тибета. Он построен на холме и величественно возвышается над Лхасой. Дворец несколько веков являлся духовно-административным центром страны. Вплоть до 1959 года Потала была резиденцией Далай-лам, пока власть над Тибетом не отошла Китаю. Нынешний Далай-лама Тензин Гьяцо живёт в северной Индии в Дарамсале. Для тибетцев он — живое воплощение Бога, реинкарнация Бодхисаттвы Сострадания. Уже полвека тибетцы, живущие на Тибете, с ним в разлуке.
Дворец Потала
Потала — дворец Далай-лам
В Поталу попасть оказалось непросто. Там особая система допуска. Делаешь заявку и на следующий день, отстояв очередь, получаешь разрешение на посещение дворца. С этим разрешением попадаешь во внутренний двор и поднимаешься на стометровую отметку по широким каменным ступеням под прицелом палящего солнца.
Тибетская паломница с ребёнком
Юный паломник
До входа во дворец можно фотографировать всё, внутри дворца — запрещено, и мы попрятали аппараты, настроившись только на созерцание. Из одного зала в другой строго по часовой стрелке, постепенно спускаясь с этажа на этаж, проходят паломники и туристы по внутренним покоям Поталы. По ходу движения чаще всего встречаешь китайские группы, реже — группки иностранцев, еще реже — тибетские семьи.

Именно тибетцы, приходя в Поталу, наполняют стоящие перед священными образами серебряные и золотые лампы маслом яка. Таким образом они поддерживают живой огонь во дворце. Для них Потала не превратилась окончательно в музей, утратив своего хозяина — духовного лидера и наставника тибетцев.
Торговые ряды Баркор-коры
Торговые ряды Баркор-коры
Баркор — главная площадь Лхасы и центр духовной и социальной жизни Тибета. Здесь же расположен известный тибетский храм Джоканг. Храм и площадь окружены двумя плотными кольцами магазинчиков и лотков, в которых тибетцы торгуют религиозными принадлежностями и украшениями. Здесь многолюдно: паломники, туристы, монахи, местные жители. Тибетцы читают мантры, перебирая четки, или крутят молитвенный барабан, оборот которого означает «прочтение» мантры.

Мы решили купить несколько миниатюрных изображений буддийских божеств в одной из лавочек. Выбрали.

— Хау мач?
Торговая лавка на Баркор-коре
Шоппинг в Лхасе
Торговля здесь ведётся посредством калькулятора. И продавец, улыбаясь, показывает нам цену. Цена неумеренно завышенная. Мы набрали свою цену и показали её продавцу. Тот посмотрел, закатил глаза, назвал нашу цену своим соседям и вместе с ними начал громко смеяться над нашим предложением. Отсмеявшись, он сбрасывает с цены несколько процентов, всем своим видом показывая, что это — только по дружбе. Теперь наш черёд двигаться в цене, что мы и делаем с таким же минимальным шагом. Процесс можно ускорять, если делать вид, что ты собрался уходить. Тогда тебя хватают за рукав и предлагают скидку посерьёзней. Спектакль, разыгрываемый продавцом, чаще всего завершается взаимовыгодной сделкой. Некоторые (чаще женщины) не пользуются своими актерскими талантами. Но зато за руку цепляются так, что не уйдёшь, пока чего-нибудь у них не купишь.
Заказывать машину к озеру Нам-Цо мы пошли в туристическое агентство, раскрученное одним незаменимым на Тибете путеводителем. В этом агентстве работают только тибетцы. Благодаря рекламе сюда бесперебойно прибывают иностранцы со всего света с заветной книжечкой в руках. И мы в их числе.

Клиентов, требующих (чётко по путеводителю) разнообразные условия для своих поездок, запросто посылают искать другую турфирму. Во время одного из наших визитов в агентство мы пронаблюдали именно такую сцену. Какой-то иностранец-путешественник, руководствуясь советами всеми любимого путеводителя, требовал заменить ему гида. Тот, мол, с ним резко говорил, показывая машину, на которой они собирались ехать. А собирались они к горе Кайлаш, то есть в путешествие на целых две недели.

Турист (строго по книжке!) кипел от возмущения, а хозяин агентства, явно видевший подобное не в первый раз, лишь сообщал, что тот может забирать деньги и проваливать, потому что нечего на его работников кричать. Туристу, конечно, пришлось успокоиться. А куда деваться? Ведь, другого агентства в путеводителе не советуют!

Но нам с водителем и гидом повезло. Вначале мы сдружились с водителем, с которым благополучно съездили к озеру Нам-цо. А на вторую поездку (до границы с Непалом) к нам присоединился гид.

Все отношения с фирмой и её работниками выстраивались только на доверии. Сначала мы отдали им наши паспорта взамен начирканной на клочке бумаги записки, чтобы нам сделали необходимые разрешения. А потом мы заплатили вперёд сразу за всю поездку под такой же «документ». Да и вообще, дороги, по которым мы потом поехали, были такими опасными, что без доверия там никуда.
Водитель-тибетец везёт к озеру Нам-цо
Пурбу улыбается по дороге к Нам-цо
Раннее утро. Мы едем по горным дорогам к озеру Нам-цо. Водитель джипа Пурбу — немолодой тибетец, маленького роста, щуплый, но задорный и веселый. Нам он симпатичен, и он не скрывает своего расположения к нам и радости от поездки к озеру.

С хитроватым и улыбчивым прищуром Пурбу посматривает на нас в зеркало заднего обзора и смеётся, когда мы ахаем на крутых и опасных виражах. Просим включить радио, и Пурбу с удовольствием откликается, громко включает музыку и в такт, покачивая головой, подпевает…

— О чём твои песни, Пурбу?

— О любви, — улыбается он в ответ и рассказывает нам о романтической любви героя песни. Мы слегка удивлены, так как привычно было думать, что тибетцы только мантры и распевают. Пурбу в переводе означает «ритуальный кинжал». Да, профессия Пурбу обязывает быть смелым и обострённо внимательным. Пишут, что по таким горным дорогам на Тибете водителями работают люди из кочевых племен, которые не боятся смерти. Пурбу явно родом оттуда. Это подтвердилось позже, когда мы с ним путешествовали по тибетскому серпантину до Непала.
Вид с горного перевала на озеро Нам-цо
Вид с перевала на Нам-цо
Когда подъём в горы закончился, мы выехали к широкой обзорной площадке, где скопилось немало машин и туристов для осмотра озера с высшей точки перевала. Выходим из машины, и сразу попадаем в объятия сильного ветра и щедрого солнца. Столько сияющего пространства и красоты! А вдали в своем ложе — Нам-цо — «Небесное озеро».

На берегу нас встречают тибетцы с «фотояками», лошадьми, лодчонками из брезента. Бродят тибетки: старушки и женщины с детьми. Подходит старая тибетка, протягивает руку за подаянием, а молодая даёт короткие команды девочке лет пяти, и та, требовательно заглядывая в глаза, дёргает за рукав:

— Памадэ!

Мы угощаем девочку печеньем, орешками. Она охотно берет всё и с серьёзным видом ест. Женщина снова даёт ей какую-то команду, и ребёнок требовательно смотрит на нас, протягивая руку:
Тибетская девочка на берегу Нам-цо
Тибетская девочка на берегу Нам-цо
— Памадэ?!

Мы догадываемся, что ребёнок требует денег. Детям деньги подавать нельзя — таково наше твёрдое убеждение, и мы продолжаем угощать её едой. Она не отказывается, берет всё, что дают, но сердито смотрит. Мы делаем отвлекающий манёвр — фотографируем и затем показываем ей, какая она красавица. Девочка немного смягчилась и ушла.
Туристы на берегу Нам-цо
На берегу озера Нам-цо
Нам-цо находится на высоте 4718 м. Сияющий свет, прозрачная вода озера, теплынь, но никто не купается, не загорает. Туристы прячутся от солнца под зонтиками, одеждами, шляпами и очками, а местные жители кутают лица в шарфы, и на руки надевают полуперчатки.
Здесь вам не пляжный отдых. Здесь светоносная строгость горних высот.
Ранним утром в день отъезда из Лхасы водитель Пурбу и гид Пемба Церинг ждали нас возле машины.

— «Церинг» — это «долгая жизнь», а «Пемба» на тибетском означает «суббота». Я родился в субботу, — так представился нам наш гид — улыбчивый молодой тибетец. Носильщики укладывали багаж в машину, служащие повязали нам белые шарфики — ритуал прощания с отелем.

Впереди нас ждали многочисленные горы, монастыри, встречи и обилие впечатлений. Пемба и Пурбу сопровождали нас вплоть до непальской границы, откуда мы дальше ехали сами на перекладных через Непал в северную Индию.
Дорога на перевале Камба-ла
На перевале Камба-ла по пути к озеру Ямдрок-цо
Наш маршрут лежал по Шоссе Дружбы. Сначала был перевал Камба-ла, с которого открывался картинный вид на скорпионообразное озеро Ямдрок-цо. Смуглые тибетки с ярким румянцем активно предлагали купить столь же яркие украшения из бирюзы, кораллов и других камней.

Потом был Гьянце со священным Кумбумом в «100 000 изображений». Там мы узнали, что статистика не обманывает, и на Тибете действительно низкий уровень преступности. Когда мы отъезжали из отеля, нас догнали его работники и вручили забытый нами фотоаппарат.
Храм Ташилунпо в Шигаце
Храм Ташилунпо в Шигаце
В Шигаце мы познакомились с самой высокой в мире статуей Будды Майтрейи и многое узнали о тибетских паломниках. А горная дорога познакомила нас с крестьянином, работавшим на ячменном поле, мельником, в гостях у которого мы присыпались мукой, сделав несколько фото «за работой», жителями горной деревушки. Одна тибетка подошла с ребенком на руках и, смеясь, сказала, что её девочка хочет уехать с нами.
Тибетская женщина с ребёнком
На Шоссе Дружбы по пути в Непал
По дороге мы не раз объезжали тибетцев, сидевших на шоссе, безмятежно поедающих свой обед или просто отдыхающих. Наш водитель Пурбу спокойно объезжал сидевших на дороге людей, правда, ещё издали начинал сигналить и делал это без перерыва, пока сидящие на дороге люди не оставались позади. Пемба объяснил нам, что уставшие от работы в поле тибетцы садятся обедать на ровную заасфальтированную дорогу, а поев, они могут здесь же вздремнуть. Им не понятно, почему такая чистая, гладкая и теплая поверхность асфальта предназначена только для проезда машин, а не для людей. В целом, отношение к автомобильным дорогам как к пешеходной дорожке распространено по всему Тибету — тибетцы редко смотрят по сторонам, переходя дорогу. Чтобы избегать несчастных случаев, водителям приходится почти постоянно бибикать, минуя поселения. Наш Пурбу всё время так и делал.

Тингри (высота 4390 м.) — это небольшое поселение окруженное гималайскими пиками. Заезжаем на смотровую площадку, откуда можно увидеть Эверест. Волнуемся. Вершина мира часто скрыта облаками, и Пемба говорит, что не всем Эверест открывает своё лицо. Вокруг горы, пики которых закрыты густой облачностью. На юго-западе висят грозовые тучи — мрачно, но очень эффектно. Пемба с Пурбу спрятались в машине от сильных порывов ветра. Мы не сдаёмся — ждём и, обдуваемые со всех сторон, фотографируем. Подбегает Пемба и, показывая рукой, радостно кричит:

— Там Эверест!

В просвете облаков появилось северное лицо Эвереста…
Эверест между облаков
Северное Лицо Эвереста
Кроме созерцания захватывающих горных видов в Тингри, увы, делать больше нечего, даже вкусно поесть нам не удалось. Но кому нужна еда, когда вокруг такие горы?!

Однако вечером едем ужинать в местный «ресторан». Пурбу стучит в запертую дверь. Открывает тибетская девушка. Входим в помещение с низким потолком, в центре стоит печурка-«буржуйка», рядом топливо — корзина с сухим навозом яка. Вдоль стен стоят длинные столы и твёрдые диванчики с тибетскими коврами. У дальней стены старик-тибетец торопливо поднялся из положения лёжа. Теперь он сидит и сонно смотрит на нас. А на соседней от него скамье кто-то спит, не просыпаясь.

— Это какой-то отель? — пытаемся мы пошутить. Пемба невозмутимо объясняет, что это ресторан.

Во время ужина, наблюдаем как официантка, болтающая с нашим водителем, катает маленькие шарики из ячменной муки и чая, тут же их поедая. Затем идет к буржуйке и, наломав сухой навоз на кусочки, забрасывает его в топку. Стряхивает крошки с рук и затем снова катает шарики и отправляет их себе в рот, не помыв рук.

— Может быть, навоз продезинфицирован? Или он сушится на солнце, и это убивает всех паразитов? — гид лишь улыбается нашим вопросам.

Пемба подсел к нам, чтобы уточнить маршрут — завтра самый трудный и завершающий день нашего пути по Шоссе Дружбы.

— Из Непала мы поедем в Дарамсалу к Далай-ламе. Передать Ему от тебя привет?

Пемба грустно отшучивается:

— Дааа… От одного тибетца… Мне никогда не увидеть Далай-ламу.

Известно, что на Тибете у тибетцев, особенно живущих в Лхасе, большая проблема получить паспорт, дающий возможность выезда за границу. Кроме того здесь запрещено иметь изображения Далай-ламы и ввозить его фото.

— У нас на Тибете есть поверье, что один раз в году в полнолуние можно увидеть лицо Далай-ламы в отражении Луны в воде.

— Ты видел?

— Нет, я не такой везунчик.

— А кто-нибудь вообще видел?

— Конечно! Люди ставят в эту ночь тазики с водой и смотрят на отражение Луны, где может чётко проявиться лицо Далай-ламы!
Портрет Далай-ламы в монастыре Шераблинг, Индия
Портрет Далай-ламы в монастыре Шераблинг, Индия
И нет сомнений, что это так. Пемба продолжает:

— Люди, которым удаётся выехать с Тибета, приехать в Индию к Далай-ламе, не могут вымолвить ни слова и только плачут, глядя на него… Хотя о многом хотели спросить. У меня подобные переживания были, когда я в первый раз ездил на гору Кайлаш. У меня не было слов, я просто заплакал.

Мы слушаем и думаем о том, что тибетцы, как мы их увидели — дети своей матери-земли, прекрасной и возвышенной, но очень суровой. Они религиозные, простые и весёлые, всегда доброжелательные, но с глубоко затаённой скорбью. А Пемба продолжает свой рассказ, улыбаясь, и глаза его мягко светятся как два ночных озера, в которых отразилась Луна, похожая на Далай-ламу. Или Далай-лама, похожий на Луну?

Данная статья написана по материалам книги «Альфа Любви»

Made on
Tilda